В РОССИИ ЖИТЬ НЕСКУЧНО
Родилась внучка – ясное солнышко, беленький комочек, тёплый мышонок, зарывающийся носиком в складки бабушкиной кофты, смысл и счастье всей жизни. Нянчилась, пела русские колыбельные, читала сказки про Лутонюшку и Марью-красу, декламировала Пушкина. Пусть в Америке прорастёт русский корешок, а вот уже и два корешка – появилась на свет вторая внучка, погодок.
Пролетело милое, лепечущее, пахнущее молоком детство. Сегодня она признаётся:
– Я страшно одинока. Мои девчули отдалились, стали чужими. «Сколько можно, надоела!» Телефон, косметика, наряды, комиксы, мультики… Вот, пожалуй, и всё.
– Обычное дело, вреднючий подростковый возраст. Ну-ка вспомни песенку: из чего же, из чего же сделаны наши девчонки? Из звоночков, из цветочков, из тетрадок и переглядок, и прочих пустячков…
– Это другое. Я борюсь – но, чувствую, борюсь со всей Америкой. Вообрази, здесь культ еды. Меня в ужас приводит, насколько огромное значение здешний ребёнок придаёт пище. Обычно ведь к старости проявляется грех чревоугодия и сластолюбия, а тут дети на полном серьёзе смакуют, предвкушают, задолго обсуждают поход в кафе и какие блюда они закажут, и как здорово будут ням-ням. Помню, в детстве, мы худышки, живчики, во дворе до темноты. Заскочим в дом, втихаря от мамы посыплем сахаром горбушку, смочим чаем, чтобы не сыпалось… Вкуснятина!
Раздумывает:
– Справедливости ради скажу, что всё здесь чрезвычайно вкусно, жирно, калорийно. Взять пиццу: чудовищное количество ингредиентов. Сыра, майонеза и кетчупа больше раза в три, щедрые куски бекона, ветчины – всё это буквально плавает в масле. Плюс специи, пряности, приправы, усилители вкуса… Оторваться невозможно, своего рода наркотик.
Подруга высылает видео с пляжа, с комментарием:
– Много толстых, переваливающихся, слоноподобных девочек-подростков. Футболки растянуты, шорты вот-вот лопнут. Бёдра трутся друг о друга: ширк-ширк, ноги-тумбы едва передвигаются. Почему именно девочки полные? Ну, не знаю… Потому что сладкоежки, их больше любят, балуют. Потом, не скидывай со счетов, что здесь уже не первое поколение питается ГМО-шными фруктами, напичканным гормонами мясом. Сын приехал сюда в девяностые. Так после здоровой советской еды с непривычки, с этих искусственных биодобавок он по утрам опухал – глаз не видно! – ужасается подруга. – Будто пчёлы покусали.
***
Как часто бывает в наших телефонных разговорах, от какой-нибудь пиццы мы плавно переходим на высокие материи.
– Пиршество плоти! – кипятится подруга. – Торжество бездуховности! Знаешь, когда человек перестал быть животным? Когда поел, поспал и спросил себя: «А что дальше?». Ответ напрашивается: получать удовольствия. Но получение удовольствий – там нет конца, там бездна, кто-то из великих сказал.
– Ой, пожалуйста, не дави цитатами. И выключи из себя морализатора и учительницу литературы, – советую я. – А тебе нужно непременно, если женщина – то Настасья Филипповна или Сонечка Мармеладова. Если мужчина – либо Алёша Карамазов, либо Раскольников с топором. Тварь я дрожащая или право имею – и на меньшее не согласен.
Подруга не слушает, она купается в милых воспоминаниях. Как читала перед классом отрывок из «Маленького принца» Экзюпери, вот это:
«У каждого человека свои звёзды. Одним – тем, кто странствует, – они указывают путь. Для других это просто маленькие огоньки…» Ни одного равнодушного лица, даже двоечники затаили дыхание. А литературное объединение? «Горящие глаза, стиснутые руки, пересохшие неустанные рты – все сплетаются в круг, в воздухе повисают слова – они бьются, вьются… Вот счастье, вот настоящая жизнь».
– Стоп, стоп! – притормаживаю я её. – Глупо требовать от каждого, чтобы он был творцом, художником. И зачем?! Обыватель – ругательное слово, а ведь его корень хороший, крепкий: «бывать». Фундамент общества. Кто-то пишет стихи и картины, заглядывает в дальние уголки космоса, снимает мощные фильмы. А кто-то в это время выращивает и печёт хлеб. Без надрыва, без ажитации, горящих глаз и крыльев за спиной – просто печёт, и всё. Что в этом плохого?
Подруга в своём репертуаре:
– Ещё Бернард Шоу подметил: из всего насе