Эфир

Ирина Иваненко

Издревле, с незапамятных времен, на человека давят страх, смерть и отчаяние. Правда состоит в том, что это давление – ложь. Границ не существует. Предела нет.

Ирина Иваненко

Эфир

Глава 1

Маленький захолустный городок заливал дождь. Теплыми летними потоками хлестал он по каменным мостовым, одиноким деревьям и головам редких прохожих. Уже сгустившиеся сумерки и загорающиеся фонари в преломлении водяных струй, придавали городу какой-то сказочный облик.

Плотно прижимающиеся друг к другу дома, в стиле лондонских трущоб девятнадцатого века, замшелые каменные мостовые, кое-где и непонятно как сохранившиеся из того же времени и одинокие, струящиеся ввысь фонари – так выглядела южная окраина городка. На несколько кварталов не было ни души. Только высокие и узкие окна, залитые теплым ярким светом, доказывали, что по улочкам спокойно течет жизнь. Среди этих окон, по серым мостовым, вверх, к центру города, тяжелой поступью шел старик.

Время от времени он останавливался и прислонялся к каменным стенам, придерживая себя за бок. Старик то ли что-то искал, то ли ему было плохо. С полей, его когда-то добротной шляпы, тонкими струйками стекал дождь, а серое пальто было совсем мокрым. В руках он держал коричневый, с потертостями портфель и иногда с трепетом прижимал его к груди. Старик приподнимался на цыпочки, заглядывал в теплые желтые окна и безуспешно старался что-то рассмотреть за плотным бархатом штор.

Но вот он замедлил ход.

Его остановила широкая дубовая дверь с подпалинами, почерневшая от проливного дождя, массивное кольцо и три каменных ступеньки. Старик, будто что-то припоминая, начал медленно подниматься вверх, по ступенькам, к двери. Он потрогал почерневшее от дождя дерево, обвел пальцами толстое металлическое кольцо. Задумался. Его красивое, осунувшееся лицо с полупрозрачной, выцветшей серой радужкой глаз, наполнилось светом. Он три раза ударил кольцом.

В эту же секунду за дверью что-то громыхнуло, будто этого стука ждали тут целую вечность. Суетливый и дрожащий поворот ключа, скрип двери. На пороге оказалась женщина лет тридцати, сгорбленная как старушка, укутанная в широкий махровый платок и держащая в руках тонкую яркую свечу.

– Я шла в погреб, – непонятно к кому обращаясь, начала женщина, – а тут стук. К нам уже давно никто не стучал.

Старик снял шляпу, прижал ее к груди и слегка наклонился в почтительном приветствии. Хитрые струи дождя, огибая маленький козырек, стали поливать его седую голову.

– Кто вы? – спросила женщина.

– Вы не знаете меня. Я бывал здесь раньше, – очень молодым голосом ответил старик, еще раз поклонившись.

Женщина посмотрела внимательно, и, делаясь равнодушною, и освобождая дверной проем, произнесла:

– Вы промокли, заходите, согрейтесь. Я сделаю для вас чай с травами.

В доме было несколько полутемных, но очень чистых комнат. Старинная добротная мебель, гобелены на стенах и большие желтые абажуры, украшенные изысканной бахромой, создавали теплый уют. Женщина задула свечу и поставила ее на стол в самой просторной комнате, куда провела старика. В углу, под абажуром стояло приземистое широкое кресло. На нем сидела маленькая девочка укрытая разноцветным вязаным пледом под самый подбородок и смотрела на гостя болезненными большими глазами.

Старик поклонился и девочке. Она улыбнулась в ответ. Женщина пригласила его присесть у камина, который потрескивал горящими дровами в другом углу комнаты.

– Располагайтесь. Вам нужно обсохнуть. Если что-то испачкаете, то ничего страшного, я приберу, – сказала она, пододвигая другое, легкое кресло к камину и, выходя из комнаты, добавила, – согрею воду.

Старик присел. Жар камина уже через минуту начал высасывать из его мокрых штанин струйки теплого пара. Старик наслаждался и, даже, на какое-то мгновение, забыл, зачем он здесь.

В коридоре послышалась возня и шепот:

– Зачем? А что если это не он?

– А что если он? А? Ты подумал об этом? Мы столько лет ждали…

– Я не знаю…

– Я знаю. Давай попробуем.

Глубокий вздох. Пауза.

– Хорошо. Пойдем.

В комнату вошли все та же женщина и мужчина. Старик начал было вставать, но женщина останов