Жребий. Последний из Кальтефаров

Евгения Геннадьевна Коньшина

Творим ли мы свою судьбу сами, или являемся ее послушными и безвольными марионетками? В доме Яныша Кальтефара большой праздник: Нику, единственному наследнику славной и благородной фамилии, исполнилось пять лет! Но вечер омрачает жуткое предсказание гадателя на камнях, которое перевернет всю дальнейшую жизнь мальчика…

Евгения Коньшина

Жребий. Последний из Кальтефаров

Одним теплым весенним утром в благородной семье Кальтефаров родился мальчик. Он был не единственным ребенком: кроме него в доме росли еще две девочки, его старшие сестры: стройная отличница Сарина и темноокая озорница Тахира. Однако именно ему, понятное дело, предстояло в будущем унаследовать главенство в роду и в придачу весь отцовский капитал, движимый и недвижимый.

Назвали мальчика Никас, или просто Ник. Имя, столь красиво сочетающееся с фамилией, ему подобрал отец, для которого это стало предметом отдельной гордости. Еще одним поводом считать себя редким счастливчиком Янышу Кальтефару дарила внешность долгожданного сына: светленький голубоглазый кудряш всеми чертами лица напоминал его. Характером, как стало ясно позже, он все же пошел в мать, ну да это тоже было замечательно: добродушная мечтательная Мадиса как никто умела располагать к себе людей и обладала талантом миротворца.

Детство Ника протекало по-настоящему счастливо. Родители в нем души не чаяли и не стеснялись говорить об этом; сестры, хоть и подшучивали порой, но делали это безобидно и любя, не говоря уж о том, чтобы ревновать; добрые слуги всегда рады были лишний раз приласкать и побаловать мальчика. Конечно, с трех лет у него появилась обязанность делать нудные уроки, как и положено всякому маленькому аристократу: учиться этикету, танцам, грамоте… Но вся учеба проходила в веселой игровой форме, в окружении родных и близких, часто под задорный смех обеих сестренок. К тому же Нику все давалось легко, так что особенного неудовольствия занятия не доставляли.

Когда ему исполнилось пять лет, родители устроили большой праздник, на который пригласили много гостей. Никаса одели в новенький красивый костюмчик, «как совсем большого»: крохотный мундирчик вместо обыкновенных малышковых штанишек и рубашонки. Он был очень горд и долго не желал отойти от зеркала.

Гости ели, громко смеялись и увлеченно болтали на свои непонятные взрослые темы. Когда под торжественную музыку к ним вывели наряженного и напомаженного именинника, все очень умилялись его виду, наперебой ахая и расхваливая. Его усадили за стол, поставили перед ним тарелку с праздничным ужином, а потом все вернулись к скучной, с его точки зрения, болтовне. Отправляя в рот очередную порцию вкусного говяжьего пудинга, Никас глядел на них и думал, как так большие могут столько разговаривать, есть и снова разговаривать – неужели им совсем не хочется побегать?

Лишь один человек не участвовал в беседе. Он неотрывно смотрел на мальчика. Когда Ник, наконец, это заметил, то решил, что гость хочет о чем-то попросить, но стесняется и смотрит на него, как на одного из хозяев дома: родителей в тот момент рядом не было, они отлучились на кухню проверить готовность следующих блюд. Ник встал из-за стола, чтобы их найти, и тут увидел, что мама уже входит в комнату. Он сказал ей про робкого гостя и спросил, чего тот хочет. Тут Мадиса нарочито громко произнесла: «Так он погадать желает, верно, Фарнух? Яныш, милый, – позвала она, – Фарнух гадать желает, вели принести столик!»

Фарнух был старым другом отца Ника, в прямом и переносном смысле. Много лет назад тогда еще младший лейтенант Яныш Кальтефар оказал приезжему пожилому гадателю на камнях большую услугу, и тот в благодарность все долгие года с тех пор держал шефство над молодым дворянином, передавая ценный жизненный опыт. Яныш очень многому научился у старшего товарища. Одного только он не мог понять: мудрый, авторитетный друг его с увлечением занимался гаданиями и верил во всю эту чепуху сильнее, нежели выжившая из ума старуха или глупый наивный ребенок! Впрочем, вскоре после знакомства он предпочел не обращать на данную причуду внимания, сп