Бездна на двоих. Книга первая

Арсений Анатольевич Веденин

Адриан Лебедев, урождённый москвич, живёт насыщенной и красивой жизнью. В 22 года он уже возглавляет раздел культуры крупного столичного издания. А ещё ему повезло родиться в благополучной и обеспеченной семье: отец – влиятельный медиамагнат, мать – актриса ведущего московского театра. Но однажды мимолётная встреча с Марком Левицким – обычным парнем, приехавшим в столицу в поисках лучшей жизни – вносит в размеренные будни Адриана настоящий хаос. Всего несколько секунд в людском потоке мегаполиса впоследствии растягиваются на долгие годы. Их отношениям предстоит пройти все возможные и невозможные стадии, обрести самые немыслимые оттенки и смыслы. Прежде ничего не знавшие о коварном механизме саморазрушения, они просто прыгают в эту бездну, даже не подозревая, что их ждёт на самом дне…

Содержит нецензурную брань.

Арсений Веденин

Бездна на двоих. Книга первая

Глава 1

«Я не ищу помощи, я ищу понимающие глаза»

Эта ночь для Максима Городецкого вылилась в самую настоящую пытку: головная боль накатывала волнами и под час становилась невыносимой; бросало то в жар, то в холод, а стоило только закрыть глаза, из бездны всплывали какие-то размытые образы и их голоса сливались в бесконечный леденящий вой. Обрести спокойный сон удалось ближе к рассвету. Однако секунды забытья оказались предательски короткими – истерично верещащий будильник айфона дал старт новому дню.

Городецкий открыл глаза. Всё тот же мертвенно-бледный потолок, траурные занавески, бутылка воды на тумбочке. Сейчас он встанет, заткнёт истеричный будильник, сделает хороший глоток газировки, распахнёт плотные шторы, откроет нараспашку окно и наполнит лёгкие холодным свинцовым московским утром. Контрастный душ, сэндвич с ветчиной, приятно обжигающий кофе, бодрящая сигарета – в этой холостяцкой тишине уже всё давно расписано по секундам.

С 9 до 11 Городецкий погрузится в свой труд по психологии одиночества, в надежде наконец «родить» те несколько важных абзацев. До встречи с новым клиентом останется ещё час, который Максим скорее всего потратит на пешую прогулку по району. Проветрить давящие мысли перед этой встречей просто необходимо – уж слишком всё было неоднозначно во вчерашнем звонке. Голос, будто из загробного мира, просто попросил выслушать и добавил, что деньги не имеют значения. Вся проблема умещалась в шаблонные и размытые «Мне очень плохо». Но в этом «мне очень плохо», помимо вязкого отчаяния Городецкий уловил и вовсе что-то безжизненное – будто человек себя уже давно похоронил и в этом мире присутствует только его медленно разлагающаяся оболочка.

У Максима была сто и одна причина отказать: плотный график, накопившаяся усталость, медленно, но упорно зреющие желание перестать копаться в чужих судьбах и заняться своей собственной; поджимающие сроки по сдачи книги. Но перед тем, как завершить беседу стандартным отказом, внутри у Городецкого что-то дрогнуло. На какую-то долю секунды ему показалось, что незнакомец говорит с ним его же голосом. «Максим Андреевич, мне нужно просто быть услышанным или хотя бы выслушанным, как пойдёт». Эти слова у Городецкого лишь усилили это неприятно свербящее ощущение – на том конце телефона он сам, только на 20 лет моложе. «Принять в себя его прошлое и параллельно содрать свои подсохшие корки», – почему-то мелькнуло у Максима. Он решил на это пойти. Будь что будет.

В последние годы Городецкий следил за собой вполсилы, но при этом он не мог войти в новый день без традиционных нескольких подходов на пресс и 30-40 отжиманий. Прикладывать какие-то особые усилия, чтобы в 42 года поддерживать себя в более-менее приличной форме, ему не приходилось. Он вполне довольствовался своей поджарой фигурой, доставшейся от отца. Хотя иногда по утрам мог подолгу разглядывать в зеркале волосатый торс, приговаривая «И всё-таки дрыщ». Этим утром он также залип на своё отражение, а потом нехотя взял станок, чтобы избавиться от недельной щетины. Выдавив на ладонь добротную горку пены, Городецкий в очередной раз поймал себя на мысли, что из зеркала на него смотрит слишком уставший от жизни