Моя Франция. Обратится ли сказка в кошмар?

Иван Владимирович Карасёв

Книга «Моя Франция. Обратится ли сказка в кошмар» состоит из двух частей. Первая – «Такая разная Франция» – это личные впечатления и воспоминания автора о его десятилетней жизни в этой стране и одновременно взгляд на эволюцию французского общества в 90-е и нулевые годы, попытка создать картину интересов простых французов, их привычек и предпочтений. Параллельно в книге прослеживаются рост влияния идей современного мейнстрима, коллизии интересов различных социальных слоёв, что вылилось в последние годы в настоящие уличные баталии. И то, что уже удивляло в конце XX века, приобрело поистине гротескные, карикатурные и в то же время пугающие формы в веке XXI. Рассказу об этом посвящена вторая часть книги – «Французский вектор. Радоваться, пацаки!». Что важнее в этом мире – свобода выражения своего мнения или уважение чужой религии? Личные свободы или поддержание общественного порядка? Демократические ценности или человеческие жизни? Почему в этой стране можно безнаказанно устраивать уличные погромы? Почему ужасающими темпами растёт преступность? Куда катится прекрасная Франция, и не только она? На эти вопросы автор пытается ответить, используя опыт личного общения с французами, и, конечно, материалы французских и европейских СМИ. Получился своего рода антипутеводитель по современной Франции.

В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Иван Карасёв

Моя Франция. Обратится ли сказка в кошмар?

© И. В. Карасёв, 2022

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2022

* * *

Ах, милый Ваня, я гуляю по Парижу

И всё, что вижу, и всё, что слышу,

Пишу в блокнотик впечатлениям вдогонку,

Когда состарюсь, издам книжонку.

    В. С. Высоцкий, из общеизвестного

Часть первая. Такая разная Франция

Первый культурный шок

Впервый и, наверное, в последний раз я летел в бизнес-классе. Вот парадокс, тогда я экономил на всём, но занимал уютное и широкое кресло в головной части самолёта, а все многочисленные последующие перелёты, только облизывался, глядя на счастливчиков из первого салона, и засовывал длинные свои коленки в сжатое пространство меж двух обычных, предназначенных для простых смертных, рядов. Ведь и деньги-то есть уже, и даже сотрудникам своим пару раз давал добро на такую роскошь, поддаваясь на уговоры – длинный, утомительный рейс, а потом работать надо. Правда, после прилёта первым пунктом в списке мероприятий усталого менеджера стояли традиционные «экскурсии» по американским аутлетам – мечте российского шоппингиста из уже почившей в Бозе эпохи до Рождества Алиэкспресса. Другим разрешал покупать, а вот на себя любимого было жалко. Тем более, что летишь обычно не один, с коллегами или с семьёй, и стоимость бизнес-класса надо в таком случае, умножать на количество персон. Так что дешевле запастись выпивкой и потягивать её, пока не отрубишься тяжёлым, вовсе не богатырским, сном. К счастью для моего здоровья, эпоха длинных трансатлантических или трансазиатских перелётов в моей жизни, похоже, закончилась.

В тот раз это была халява. Летел со своей первой женой, она, как носитель языка с соответствующим образованием, работала приглашённым ассистентом преподавателя французского по обмену между Францией и СССР, и «Эрфранс», субсидируемый национальным правительством, раз в год бесплатно возил таких специалистов домой и обратно. Вместе с семьёй. А она тогда состояла только из нас двоих. Это уж потом появились два умных и симпатичных мальчика, а ещё позже распалась по моей вине, или не вине, а по тоске. Хотя за 4 года совместных с Франсуазой мытарств в рассыпающемся Союзе Пустых Полок и 10 лет последующей жизни в передовой европейской стране, казалось, прикипели друг к другу, но, видимо, так только казалось.

Французское государство не экономило на своих слугах, в самолёте всё по высшему уровню – стюарт не успевал раздавать вино и шампанское, разлитое по маленьким 250-граммовым бутылочкам. Расчётливые французы их рассовывали по сумкам, а я, вырвавшийся из плена горбачёвского сухого закона, ничтоже сумняшася, заливал всё внутрь. Правда, перед промежуточной посадкой в Хельсинки