Два билета на завтра
Егор Александрович Данилов
В XXII в. человечество продолжает осваивать Солнечную систему и технологии, оставшиеся от ИИ Первого Поколения. Археология оказывается на острие науки. На фоне чудес времен технологической сингулярности раскопки эпохи палеолита перестают вызывать интерес. Но разве не прошлое – ключ к нашему будущему?
Егор Данилов
Два билета на завтра
1
Сидя на берегу Бешенки, я кутался в плащ. Промозглый ветер забирался под капюшон. Поток шумел между камней выше и ниже по течению, но в этом месте образовывал небольшую заводь с удобным пологим берегом. Прямо за мной поднималась высокая скала восточного отрога горы Ачишхо. Выщербленная и поросшая мхом, она напоминала спину старого уставшего зверя, выбравшегося к водопою. Вдоль скалы ютились небольшие деревца и папоротники, прикрывавшие вход в пещеру – узкий проем, в который едва мог протиснуться человек.
Я вдохнул холодный воздух. Умники из Технического Отдела не придумали ничего лучше, чем настроить сенсоры так, чтобы те улавливали все перемены местной погоды. Со стороны тропинки, ведущей к пещере, показалась кошка. Она потянулась, припав передними лапами к земле, широко зевнула и пошла в мою сторону. Длинный хвост покачивался вверх-вниз, лапы мягко ступали по холодной земле.
– Сергей, тебе нужно взглянуть, – сказала она, приблизившись.
Я вздохнул и покорно поднялся. Юля не была кошкой в привычном смысле этого слова. Внешне – тот же милый зверек, который множество тысячелетий соседствовал с homo sapiens[1 - Homo sapiens (лат.) – человек разумный или человек современного типа. Представитель рода людей. Наиболее ранние находки – 300 тыс. лет назад.]. Интеллектуально – совершенно другой вид – felis sapiens[2 - Felis sapiens (лат.) – кошка разумная. Искусственно выведенный вид рода кошек. Наряду с canis sapiens (лат. собака разумная), является одним из двух возвышенных видов-компаньонов homo sapiens.]. Иногда мне хотелось взять ее на руки и погладить, но это было бы неэтично. Казалось, что в подобном желании есть что-то инстинктивное, совершенно непроизвольное и не до конца объяснимое. Я не знал, сколько человек в команде испытывали те же чувства, но замечал, что порой к ней относятся как к ребенку и прощают мелкие шалости.
– Что там? – спросил я, следуя за ней в сторону пещеры.
– Похоже, мы не сможем in situ[3 - In situ (лат.) – на месте.] разобрать скелет, не нарушив его целостность. Сохранность костей плохая. Мне нужно оборудование из Лаборатории.
В нашей команде она была антропологом и если говорила, что что-то невозможно, то так оно и было.
– Не проблема, соберем монолитом.
– Да, я просто хотела узнать твое мнение как руководителя проекта.
Юля замолчала. Мы подошли к проему в скале. Мне пришлось нагнуться, чтобы протиснуться внутрь. В пещере было светло. Тяжелые своды нависали над головой, напоминая о толще камня сверху. Повсюду сновали дроны, расчищавшие поздние отложения. В дальнем углу исследовательской группе удалось выйти на культурный слой. Там попадались галечные орудия и остатки мелкой кальцинированной кости. Массивная установка под потолком фиксировала весь процесс и передавала данные в Лабораторию «Заслона». В поле зрения организации редко попадала археология гоминид. Как правило мы занимались изучением того, что осталось после ИИ Первого Поколения. Всех интересовали артефакты времен технологической сингулярности, на них делали карьеру. Польза любого исследования в этой области была очевидна, практична и актуальна. Даже сейчас, спустя более сотни лет после Исхода.
Юля повела вглубь пещеры. Дроны разлетались в стороны, освобождая дорогу. Мы оказались у ровной как асфальт поверхности, в центре которой четко выделялось темное овальное пятно – погребение конца среднего палеолита. Кое-где проступали вытянутые бежевые кляксы – остатки скелета неандертальца. Я склонился, чтобы посмотреть поближе.
– Лежит на боку в скорченной позе, – констатировал я очевидное. – Сколько здесь до скального основания?
– Около метра, запас есть.
– Хорошо. Дай команду на извлечение монолита и закончим на сегодня. Мне еще нужно успеть домой,