Я – батискаф свободы

Евгений Сергеевич Скулкин

Разножанровый охват темы свободы и личности, характерный для этой книги, многогранно отражает окружающий мир с присущим автору чувством оптимизма, драматизма и юмора. Лирическое «Я» автора – его батискаф свободы – пытается вырваться из глубин подсознания, преодолеть социальные и космологические пределы…

Евгений Скулкин

Я – батискаф свободы

Сумасшедший ледяной полет

Воспоминание о гекзаметре

Лодку в слепом океане – бросает дитяти во чреве,

В молниях жгучих вцепился в соломинку он пуповины…

Дай ему выплыть, о, Отче, на солнечный берег…

В яростном свете, в волненьях судьбы и течений отныне

К ветхой галере, бунтующий узник, прикован невинно…

К звездному чреву простертые руки в молитве…

Кто меня бросил – зачем? – в эту адскую бурю?!.

Кем я был д о?.. И что меня ждет, имярек, за пределом?..

…Дай ему выплыть, о, Отче, на солнечный берег…

Я – батискаф свободы

Мой взгляд упирается в горизонт,

затем упирается в облака,

в звезду упирается —

тесно мне

как скучно родиться

и кончиться

здесь

Я маленький батискаф свободы

я опускаюсь на дно сознания

на поверхности кругами расходятся шумы

д н о   р а з б е г а е т с я

меркнет свет

Я маленький батискаф свободы                                               увязший во тьме

как выразить…

хрипами? жестами?                                                  дрожью?

Все поздно. Питекантропу возможно…

Я убил его на рассвете

Он был предводителем шайки

(я чьим-то спасителем)

В страхе я кромсал его большое тело

но все ломалось

с омерзением и горечью

я добивал его дамскими ножницами

(кем-то подсунутыми с тонкой улыбкой)

И понял непоправимое:

лучше быть им

Я влез в его тело ожидая его боли

боли как прощения

Но он уже превратился в памятник

Я батискаф свободы

Я несусь вверх, к свету

где кругами расходится музыка —

я, батискаф

Под библейским небом

Знамя тут не причем,

я бы выбрал его голубое…

Только дали не могут без дани – крови волхвов.

В этих далях земных

ощущаю я родство простое

с окруженным волком…

Саблезу-у-бые!..

все прощено вам стократно,

ваши боли слагаются в боли мои —

И как раненный зверь в окружении краски закатной,

душа в небо уходит зализывать раны свои…

И в студеном огне охладив обожженные лады,

вдруг пронзившись тоской, побледнеть, поспешить по делам…

И искать обреченно в замутненных судьбах и взглядах

чистоты, чистоты… – словно в Каине клятый Адам.

Другой…

…И прожит день счастливо и не зря…

В прихожей чьей-то поднял я глаза.

И поразился: столько было боли,

и муки, заостренной и немой… —

Как будто я подглядывал другого…

Я отступил в смятеньи: Бог с тобой…

Закатная дорога

Я опять туда уеду

и закончу этот спор.

Незахватанное небо

смотрит в олово озер.

Жили там свободным братством.

Синь небесная – истец.

По наитью – без коварства —

неподкупленных сердец.

Если кто-то занеможил,

мысль паучую тая —

мы вели его под стражей

в призакатные поля…

Там в зачатии начала,

в затухающем огне

скрыто нечто, что печалит

нас, живущих на земле…

Что в сравненьи наше злато

с первозданною зарей?

Сердце, сердце! что за плата

между небом и тобой?..

Я однажды провинился,

приговор их был суров:

заточить меня в темницы

золоченых городов.

Так живу, не зря, ей-Богу,

но в ненастье, как в бреду,

той закатною дорогой

в одиночестве бреду…

«Дни уходящие, дни…»

Дни уходящие, дни…

Зовы рассветов сквозь занавес ночи,

ночи далекой, полярной, холодной.

Всполохи света лишь память о солнце,

всполохи пепла в висках как возмездье,

как очищенье и зовы рассвета…

Долго ли ночь продолжается эта?..

Дни уходящие, дни…

Долго ли звезды холодной пустыни

будут в колодец заглядывать синий?..

Черный колодец…

Бездонна ль водица?

Бьют ли ключи?

Еще можно напиться?

Дни уходящие, дни…

Недо…

Мимо окон вверх летело…

Что такое?.. Не успел…

А в душе чего-то… пело…

Что за штука?.. Проглядел…

Недовидел сноведенье,

недопонял..,