Не беси меня!

Ольга Николаева

Владислав Хмелевский – мажор, который испортил мне жизнь еще в универе.

Тогда я молча страдала и ждала, когда же закончатся несчастные пять лет учебы.

Избавилась. Отболела. Отошла. Моя жизнь наладилась.

А теперь он снова перешел мне дорогу, там, где его никто и никогда не ждал.

Но в этот раз я терпеть не буду. Поэтому я объявляю войну.

Ольга Николаева

Не беси меня!

Пролог

– Ненавижу! – Горячим плевком сорвалось с языка, с шипением разнеслось по пространству. Кричать нельзя, а хочется. Приходится шепотом ругаться.

– Не-на-ви-жу! – Цокотом, в ритм каблукам, стучащим по офисной плитке. В мыслях, конечно же, в мыслях.

– Ненавижу… – змеиным шипением, чтобы заглушить сдавленные смешки окружающих, что доносятся вслед. Кажется, мне, конечно же, все это только кажется…

– Ненавижу, ненавижу… – я ненавижу эти презрительные взгляды, которые меня провожают. Я ненавижу ненавидеть, но ничего не могу с этим сделать сейчас.

– Я ненавижу тебя, Владислав Хмелевский! Какого хрена ты вечно портишь мне жизнь? – крикнула, распахнув дверь его новенького кабинета. Даже не думая, чтобы стучать и спрашивать,

– Надежда… Владимировна… Что случилось? – Вот. И опять испортил. Надо же, не успел занять место, которое должно моим быть, а уже совещание с утра собрал. Как последняя идиотка, опозорилась.

– Ничего хорошего! – Помирать – так с музыкой. – Для тебя, Хмелевский…

Прошипела последнюю фразу максимально зловеще и захлопнула дверь. С той же стороны, откуда и открывала. Развернулась и почесала назад. Нет, желание скандалить никуда не пропало. Но там – люди, их наши разборки с Хмелём не касаются. Потом разберемся. Никуда он от меня не денется. А от ненависти моей – и подавно.

Часть 1. Растоптана, но не сломлена. 7 лет назад

Глава 1

– Надь, вот скажи, как у тебя это получается? Что пьешь? Седативное что-то? Или препараты посерьезнее? – Подруга Аня все никак не могла угомониться. Прямо подпрыгивала на ходу, то обгоняя меня и заглядывая в лицо, то притормаживая и дергая за рукав. Я поражалась, как это ей удается: коридор универа был похож на МКАД вечером в пятницу, трафик безумный и пробки нескончаемые, это студенты неслись в столовую, как стадо бизонов на водопой. А мы с Малининой буравили этот поток по встречной. Нам в столовую было не надо. Мы оттуда валили на крейсерской скорости. И вот Анька умудрялась идти спиной назад, вклиниваясь в поток молодых жеребцов и лошадушек, при этом ни разу не запнулась.

– Ань. Я за тебя переживаю. Не мельтеши ты так. – Поймала ее за руку, оттянула к окну. – Сейчас перемена закончится, тогда и пойдем спокойно.

– А как же… – Она подозрительно прищурилась… Ахнула, осознавая… – Ты что, решила прогулять эконометрику, что ли?

– Да. А что такого? Подумаешь, всего разок и погуляем…

– Он же в свою специальную тетрадочку записывает всех, кто пропускал занятия… – «Он» – это препод, которого ненавидели и боялись все студенты нашего факультета, начиная от третьего курса и далее. Мы были на четвертом, и наши мучения с эконометрикой только начинались.

– У него есть еще одна тетрадочка, в которой отмечены студенты с самыми лучшими работами на семинарах и контрольных. Тем идет зачет автоматом. И мы с тобой в эту тетрадочку уже попали. Так что, успокойся, Малинина, и сходим хоть по пирожку на улице сожрем.

– Ффффууу! Надя! В тебе заговорила провинция! – Жеманно сморщив носов и глупо выпучивая глаза, она передразнила нашего главного врага – Любезникову Жанну. От ее пылкой невыносимой глупости мы сейчас и бежали.

– Ань, я, действительно, не есть хочу, а жрать. Слона бы умяла, не пережевывая…

Собственно, причина моего голода и заключалась в Любезниковой. Это она, будто нечаянно, зацепила своей сумкой мой контейнер с едой. Я только его разогрела и приготовилась то ли позавтракать, то ли пообедать. Иначе – никак, не с моей работой, плавно переходящей в учебу. Только собранный со вчерашнего дня лоток, только хардкор… А эта фифа напомаженная оставила меня без еды. Еще и нос двумя пальчиками зажала. Будто запах разогретых сосисок и быстрорастворимой лапши – худшее, что она в своей жизни в