Терра политикана
Александр Сергеевич Глухов
Рассказы о жизни деревни середины прошлого века. Вместе с героями мы видим как жила страна в то время.
Александр Глухов
Терра политикана
Не знаю, как назовут впоследствии путинское правление. Вероятнее всего – вторым застоем, по аналогии с временами добродушного властителя, в меру недалекого, в меру порядочного Леонида Брежнева. Хотя, положа руку на сердце, тот застой был уж очень относительным, а жизнь обычных людей, с 1964 по 1982 годы поменялась кардинально. По-настоящему массовое строительство жилья при шлось на брежневскую эпоху, хотя затеяно его предшественником, эксцентричным лысиком Никитой Хрущёвым, или, как чаще его именовали в народе – Хрущом. Колхозы уступили место совхозам, что, по правде говоря, не лучшим образом сказалось на сельском хозяйстве и породило прослойку деревенских лодырей – полутунеядцев, но в целом и город и село стали жить гораздо вольготнее. Любые потуги пропагандистов, козырными валетами воспевающие нулевые, десятые и двадцатые годы 21 века, безжалостно бьются козырными тузами бесплатного жилья, козырными королями бесплатного образования (даже со стипендией в вузах и техникумах) и козырными дамами бесплатной медицины, брежневского правления. Из этих слов не стоит делать вывод о моём почтении к второильичевской эпохе и к самому грузному генеральному политикану, а он им являлся без всякого сомнения.
История России, а также мировая пестрит политиканами. Настоящих политиков можно перечислить по пальцам. Кстати, впервые такое слово я услышал по радио в шестидесятые годы 20 века и пристал к отцу, требуя объяснить, что оно означает. Мы с братом пилили дрова для отцовой тётки в доме напротив, а он с удовольствием выпивал четвертинку и покрикивал на нас, подгоняя. Нам, справедливости ради надо сказать, тоже предназначался гонорар в тридцать копеек, что равнялась бутылке дорогого лимонада, но, лишь после выполнения работы. Батя от моей назойливости отмахнулся, зато его тётка, которой я доводился внучатым племянником, просто и доходчиво растолковала:
– Видишь за забором у Королёвых канов и канок (так у нас называли индюков и индеек), вот они и есть такие же сопливые каны, только-политические.
Я понят, но уточнил на всякий случай:
– Сопливые, потому что молодые ещё?
– Нет, они от злости сопливые…
В реальности, родня моя, в большинстве, отличалась темнотой и дремучестью. У моей бабушки, доброй, но слегка эмоциональной и вздорной, имелись три брата и две сестры. Старший – Михаил
1900 года рождения, умудрился избежать по крайней мере двух войн бурного 20 века – Гражданской и Великой отечественной. В 1918 и двух последующих годах, он прятался от призыва по лесным оврагам, а уклониться от битвы с Гитлером ему помог двоюродный брат – начальник уездной милиции. Сама бабушка родилась вторым ребёнком в 10901 году. Сёстры, появившиеся на свет в 10908 и 1910 годах, называли её няней. Следующий за бабушкой по возрасту брат Иван, долгое время жил с женой и многочисленными детьми в глубине леса, подальше от человеческого общества и властей. По своей одноглазости, ему также удалось увильнуть от грандиозных военных сражений. Младшему из братьев – Павлу Романовичу повоевать довелось, но, крайне удачно, как и его отцу. Оба они (правда в разное время и разных войнах, один в Первую, а сын во Вторую Мировую) прижились на складах города Тамбова, отчего числятся участниками боевых действий…
Повезло, что ещё можно сказать, хотя контузию Павел получил, от налёта вражеской авиации в госпитале побывал, рассказывая нам впоследствии об ужасах больничных палат образца 1941 года. К нему относились с почтением целых три поколения родственников – как ни как он был женат на городской и давно перебрался в Егорьевск. Его суждения считались непререкаемой истиной в последней инстанции и только жена, в разгар застольных разглагольствований, презрительно кривила губки, опуская супруга с небес:
– Паша ты сазоновский. Помолчи уж.
Сама она, впрочем, являлась особой тёмной, но ужасно гордилась городским происхождением…
Прошу меня заранее извинить за стиль и привычку сходу переключаться