Опасная красота. Поцелуи Иуды

Матильда Аваланж

Устраиваясь на работу в полицию нравов, я думала, что буду бороться с людскими пороками…

Я и подумать не могла, что однажды, рискнув всем, попаду в бордель. И что сюда в качестве клиента явится сам помощник комиссара полиции и… выберет меня.

Я сделаю все, чтобы он молчал, какими бы извращенными не были его желания.

Но даже отъявленный мерзавец, погрязший в жестокости и разврате, способен зайти слишком далеко…

Первая книга цикла "Хроники темной крови". Можно читать отдельно от остальных книг цикла.

Матильда Аваланж

Опасная красота. Поцелуи Иуды

ПРОЛОГ

Остановившись около двери его кабинета, я замерла. Я знала, что он там. Я знала, что большая часть сотрудников отделения ушла – рабочий день закончился. Поздно.

Но он был там. В своем кабинете – за стеклянной перегородкой, закрытой жалюзи изнутри. Он никуда не уходил. Каким-то болезненным десятым чувством я его отслеживала. И никогда бы в жизни не пропустила, если он прошел мимо.

Я бы ушла! Клянусь святыми небесами – это было все, чего я хотела. О чем, затаившись, тихо просила Господа, судорожно сжимая подлокотники своего кресла.

Пусть сегодня я просто уйду домой. Мой рабочий день просто закончится, как и десятки, сотни раз до этого. Пусть сегодня все обойдется…

Пожалуйста!

Но за полчаса до конца рабочего дня он позвонил по внутреннему телефону и велел принести дело Илие Метреску, которое забирал Шенк. Да, того самого Метреску, о котором последние дни кричали заголовки всех газет Предьяла, не иначе – у газетчиков в полиции завелся осведомитель. Откуда бы они тогда с таким удовольствием смаковали подробности его смерти?

У бедного Илие Метреску кто-то вырезал печень. И Кастор Трой, помощник начальника полицейского управления, желал в который раз ознакомиться с подробностями жизни и смерти несчастного.

Я ступила в его кабинет, прикрыв за собой дверь так осторожно, будто она была хрустальной и такой хрупкой, что от малейшего сотрясения разбилась бы вдребезги…

Но это я должна была разбиться вдребезги!

Я… я… я…

Разлететься на осколки с острыми гранями – как много лет назад раскололась перламутровая оправа маминого зеркальца. Изящная вещица, которая как магнитом влекла меня – десятилетнюю девочку в венке из жимолости, без спроса забравшуюся в мамину комнату…

Я думала, сплетение молочно-белых нежных цветов сделает меня хоть немного красивее. Но я ошибалась.

Уронив его, я так и осталась в холодной глади пухлощекой девчонкой, отчаянно ненавидящей себя. Узкие глаза. Нос картошкой. Толстые губы. Беспорядочно топорщащиеся в разные стороны волосы. Даже цветы утратили свою красоту и живость рядом со мной – красноносой безобразной жабой…

– Моника, я же столько раз говорила – нельзя заходить в мою комнату! Ну вот, посмотри, что ты наделала – разбила зеркало, которое подарила мне моя бабушка на восемнадцать лет! Испортила такую красивую, старинную и памятную вещь!

– Мама, я все исправлю! Я склею оправу так аккуратно, что будет незаметно!

– Нет. Вещь безнадежно испорчена.

– Офицер Трой, дело Метреску… – негромко прошептала я, изо всех сил прижимая к себе папку, как будто не желая расставаться с ней и ища в ней свое спасение. – Я могу идти?

Положить на его стол, не поднимая глаз, и – прочь из проклятой комнаты! Он ведь не просто так захотел изучить подробности поздним вечером, когда почти все другие сотрудники, включая самого комиссара, уже ушли.

Не просто так?!

– Моника… – вместо ответа с удовольствием протянул он, не сводя с меня глаз. – Забавное имя – напоминает сливочную помадку с клубничной начинкой. Такое нежное, мягкое… Такое ароматное и податливое. Просто тает на губах. Моника…

Никакой субординации. Он знает, что может говорить все, что угодно. Может делать все, что угодно. А меня…

Меня просто трясет.

Плевать он хотел на бедного Илие Метреску, вот что. Но почему я не удивлена? И почему, когда Кастор Трой произносит мое имя, что-то тягуче отдается внутри? Что-то темное и обволакивающее, омерзительное и сладкое, как десерт, от которого, несмотря на его приторность, невозможно отказаться…

Помощник комиссара вол