(Не)уязвимый

Ео Рэеллин

Ридли с рождения не такой, как все: сильнее, быстрее, гибче. Он выживет там, где любой погибнет. Но при нечеловеческой, завязанной на животных инстинктах неуязвимости рассудочно хладнокровен – внутренний зверь всегда молчит. Хотя Ридли знает о его существовании – знает и о своём происхождении. Чего он не знает, так это получится ли устоять перед предначертанным…

Однополые отношения, авторские расы, оборотни.

Содержит нецензурную брань.

Ео Рэеллин

(Не)уязвимый

Пролог

Светящееся кольцо из мелких диодов над зеркалом раздражало привыкшие к темноте глаза, но по общестанционному времени уже наступил отбой, и верхнее освещение автоматически не включилось, а Риду было лень протянуть руку к консоли. Хотелось умыться и наконец уснуть – день выдался непростой.

Нервная перегрузка часто была нормой, как и физическое утомление, но сон не приходил по щелчку – выдавались ночи, когда Рид подолгу лежал, бесполезно расходуя отведённые на отдых часы.

Диспенсер с троекратным шипением строго отмерил положенную дозу воды, и Рид плеснул её прямо в открытые глаза, почувствовав и дискомфорт, и облегчение: прохладная влага снимала жгучее напряжение.

Оперевшись на полимерную плиту, куда была встроена раковина крошечного санузла, Рид замер, позволяя каплям стекать с его лица. На нижних веках залегли тени, а мимические мышцы пришлось намеренно расслабить – когда увидел в зеркале отражение. Мимолётный баланс среди кромешного хаоса, властвующего и над машинами, и над людьми. И не только над людьми.

Чуткий слух уловил лёгкое движение – а может, Рид лишь ощутил дуновение отфильтрованного воздуха и пружинисто оттолкнулся от залитого водой бортика, но обернуться не успел: чужая рука перехватила за горло, неестественно поворачивая шею.

Рид хотел позвать на помощь – голоса не стало, Рид попытался вывернуться, но мышцы закаменели перед лицом неведомой и невидимой силы: всё, что он видел, это слепящий круг лампы.

Не сработали и привычные для любых критических ситуаций инстинкты – наоборот, они молчали, сигнализируя, что Риду ничего не угрожает. Диссонанс разрывал одновременно разум и все органы чувств.

Дыхание сзади было горячим и прерывистым – влажная кожа загривка покрывалась мурашками. Пальцы второй руки незнакомца пробрались под наполовину расстёгнутый китель, касаясь нательной майки. Ладонь уверенно, но не грубо легла на живот, заставив Рида расслабиться и податься назад. Абсолютная и столь редкая беспомощность теперь не ужасала, что-то до дикости странное было во всём происходящем, отчего ощущение реальности искажалось, как в кривом зеркале, шло помехами и мешало адекватному восприятию.

Нахлынувшее оглушающей волной спокойствие уже не шокировало, Рид прикрыл веки и попытался убрать руку с горла, неизвестный разрешил ему это сделать. Кисть была крупнее, чем у него, через секунду она плотно сжала запястье, аккуратно, но надёжно зафиксировав Рида, а шеи коснулись тёплые сухие губы в обрамлении колкой щетины. Рида повело, он уже ничему не удивлялся – свободной рукой дотянулся до головы своего пленителя, пропуская жёсткие и не по уставу длинные волосы через пальцы.

Проскользивший по коже язык и Рида заставил дышать резче; возбуждение, несмотря на тотальное изнурение, пришло быстро и остро – почему так, он не хотел думать. Нет, Рид хотел думать, хотел понять, что происходит, но всё рассудочное и рациональное, что в нём оставалось, отступало перед той неизведанной и грозной частью, которую он старался спрятать ещё дальше – в сокровенный уголок сознания под неустанным контролем.

Лишь на секунды внутренний зверь Рида вырывался наружу – в моменты опасности, когда почти стопроцентно человеческий разум не справлялся. В сравнении с этим, сейчас прошла целая вечность: звезда станции и старший лейтенант патруля гильдии Ридли Шарп беспрепятственно позволял незнакомому мужику вылизывать себе шею и явно был не против наклёвывавшегося продолжения – чужая рука сжала сквозь ткань внезапно оживший член.

Рид в очередной раз попробовал скинуть с себя мутный морок, но не смог, оказавшись во власти подсознательного – инстинкт самосохран