Воскрешение: Роман

Денис Валерьевич Соболев

Как частная жизнь соотносится с логикой национальной или мировой истории? Этот вопрос не единожды ставили перед собой русские классики – и первый среди них, конечно, Лев Толстой. Новый роман Дениса Соболева продолжает и развивает эту традицию. Автор не просто рассказывает о жизни одной семьи в разных исторических обстоятельствах от эпохи застоя до наших дней, но вплетает судьбы героев в ткань большой истории. Арина и Митя – брат и сестра, взросление которых приходится на 1980-е и 1990-е годы. От детства в интеллигентной среде, ленинградского рок-подполья и путешествий по стране до эмиграции – их жизненные пути архетипичны и вместе с тем уникальны. Сюжетная география впечатляет своим размахом не меньше, чем протяженность романа во времени: действие происходит в Ленинграде и Москве, на Русском Севере и в Сибири, в Израиле и Ливане, Европе и Латинской Америке. Таким художественным масштабом и обращением к религиозно-философским категориям Д. Соболев отдает должное традициям большого русского романа, сохраняя при этом главное его достоинство – искренний интерес к человеку. А меткий и чувствительный ко времени язык, который выбирает автор, помогает расширить жанровые границы и вдохнуть в знакомый концептуальный каркас новую жизнь. Денис Соболев – писатель и филолог, профессор Хайфского университета.

Текст содержит нецензурную брань.

Денис Соболев

Воскрешение. Роман

Эден, которая не выжила

Человек подобен пауку, который живет в сотканной им паутине.

    Айтарея Упанишада

Deus conservat omnia.

Часть первая

ПРОСТРАНСТВО

Я?говорю о?камне, говорю о?солнце; я?не воспринимаю их сейчас своими чувствами, но образы их, конечно, тут, в?моей памяти. Я?называю телесную боль – а?ее у?меня нет, ничто ведь не болит… Я?называю числа, с?помощью которых мы ведем счет, – вот они в?памяти моей: не образы их, а?они сами.

    Августин

« 1 »

Конец октября выдался холодным и?сумеречным. «Высота волны по востоку Финского залива», – бесцветным голосом проговаривало радио, а?ветер изо дня в?день все больше набирал силу, наполнялся промозглой влагой, рвался под одежду, шелестел по улицам, звенел мусорными баками и?водосточными трубами. Постаревшие листья, еще недавно с?шорохом катившиеся по земле, размокли и?все крепче прилипали к?слякоти городских газонов и?серо-коричневой набухающей водой земле. Серое, с?какими-то бурыми пятнами небо опускалось все ниже, а?речную, чуть пенящуюся воду несло на запад, под высокие мосты, мимо широких набережных и?сквозь дельту ветвящихся протоков. Как-то быстро, почти скачком, дни наполнились мглою и?стали заметно короче, а?одежда – длиннее и?плотнее, постепенно превращаясь в?зимнюю, утолщаясь шерстью и?мехом. И?все же это была еще осень, осень со всеми ее странными несоответствиями – и?последние короткие юбки соседствовали в?ней с?тяжелыми меховыми шапками. Утром было темно, и?сумерки наступали еще днем. А?с?запада над бурной водой залива, вдоль реки, по набережным, улицам и?крышам, мимо особняков и?краснокирпичных заводских стен дул этот мокрый промозглый ветер, который, казалось, был всегда и?которому, казалось, никогда не будет конца.

Но однажды утром все стало иначе. Выглянув в?окно, дети увидели, что крыши домов побелели; побелели газоны и?безлистные кроны деревьев, побелели стоявшие у?подъезда автомобили, и?на окнах засветился тонкий слой инея. За одну ночь небо поднялось и?высветлилось, а?утром даже засияло синевой; потом все снова потемнело, поблекло, посерело. Пошел мелкий снег, увязая в?порывах ветра, снова прекратился. И?все же на следующее утро шел настоящий густой снег и, падая на землю, больше не таял. Прошло несколько дней, ветер постепенно стих; а?снег продолжал падать; начали появляться первые сугробы. Снег больше не кружился в?ветряных порывах, не бил в?лицо, но падал медленно и?почти отвесно. Он падал вдоль Балтийского моря, от могилы Канта на дальнем западе до покрытых соснами и?северными елями почти безлюдных скалистых островков Выборгского залива, мелкий ранний снег падал вдоль длинных песчаных пляжей и?прибрежного мелководья, на крыши закр