ВОЛЧЬИ ПЕСНИ

Памяти зверски убитой в 23 года поэтессы Ольги Комовой

…когда я стану старенькой,

когда я стану лысой,

я буду замечательной

трагической актрисой…

Ольга Комова, «Когда я стану старенькой…»

Одинок

…оборотень: пустой

Пустота бежит за тобой

Ей – парную пасть окунуть

В алмазный твой зимний путь

Волколак: без времен

За временем бешеный гон

За единственным и твоим

Округ пасти – бешеный дым

Наслажденье вору – урвать

Волк – овцой глядит: исполать

Кровь – вином: в обличье людском

Поминальный причастный ком

Наслаждение – зверий рык

Перегрызть плетеную клеть

Наслаждение – дикий крик

Для свободы дикая плеть

Наслажденью на кон поставь

Деньги честь и волю и власть

Ты отравою из отрав

Обернись – и тебя не украсть

Разве мы для пользы живем

Бесполезны мы искони

Мы щедры а кража внаем

От судьбы спаси сохрани

Мы устали внаймы взаймы

Мы желаем когтить владеть

Совладать с зазеркальем тьмы

Сшить на гибель ловчую сеть

Мы – природы роскошь

О нет

Мы ее кусачая хворь

Мы ее бродячий завет

Скарлатина ангина корь

Зуб мы вырванный красный крик

Нитка нерва выбитый глаз

Человек – то Богов двойник

Волколак – отраженье нас

Волчье сердце – зеркало слез

Ах твоих получи под дых

Твою радость в зубах унес

Серый волк один на двоих

Волчье сердце – скорби двойник

Ты рыдаешь – смеется волк

Отраженья отравный лик

Осужденья отпетый толк

Ах его завидки берут

А быть может родные вы

Кровяной Сиам берег крут

Храм-близнец на яркой крови

Волчья сыть да огнище-ров

Крестовьё ледяной травы

Зубы ты в ночи изготовь

На меня и жилу порви

Пей!

Мой кубок заздравный пей

Прокуси души оберег

У зверей все как у людей

Зверь он больше чем человек

Зверь завидует

Зверь крадет

Зверь обманом идет ко дну

Зверь он знает все наперед

Про клыкастую нашу войну

Зверь прикинется добротой

Притворится талой свечой

Громкой клятвой водой святой

Водосвятья вьюжной парчой

А на деле – зубами – клац

Роет лапами царский клад

Перекусит красную нить

Чтоб яриться выть и царить

Только ненависть

Вот – война

Только злоба

Вот – торжество

Только месть без края и дна

Царство зверя победа его

Красноглазый кинжальный рок

Тень приклада в ночи плыви

…ну а может зверь одинок

И взыскует вечной любви

Может воет он сирота

Слипся в грязный сугробный ком

Плачет за верстою верста

Под ракитовым тем кустом

Царь зимней земли

И вот однажды, красным зимним вечером, из-под палачьего колпака ночи вышли две лезвийных, острого прищура, звезды, а за Елизаветой в ее каморку увязался то ли человек, то ли огромный волк с дыбом поднятою шерстью на загривке. Снег махал белой ладонью перед глазами, визжал под ногами поросенком в виду ножа. И Елизавета отмахивалась от волка. Он ей не был нужен ни в какую. Но пушистый, драный воротник топорщился у нее за спиною, за возмущенными лопатками, не отставал. Глаза у человека-волка были детские, сияющие, желтые, узкие, как санный след. Смуглое лицо приближалось к Елизавете и источало дикое тепло.

– Ах ты батюшки!.. – крикнула Елизавета, вконец рассердившись. – Куда ты за мной, дурень!..

Дурень взял ее за худую руку и крепко сжал. Да так и не выпустил до самой двери ее лекарственного чуланчика. А вырваться она не смогла.

Он вошел с ней вместе, он закрыл ей рот своим ртом, и явственно запахло волчьей старой, мокрой шерстью, и в воздухе вокруг их фигур встали синие искры. Елизавета не противилась. Ее худое тело совершало дивный старинный обряд, и под ногами у них, над головами летали не пыль и паутина, а парча и виссон. Елизавета вспомнила Ангела, к ней приходившего, и порадовалась тому, что все получается так быстро, без мучений, без ожидания.

Среди ночи, черной, воющей, пробудилась она. Привстала на локте. Огляделась. Человек, лежавший рядом с ней, был прекрасен. Тень от ресниц ложилась на скорбный юношеский рот. Из-под платка с золотой нитью, обвязанного вокруг лба тюрбаном, вились на голые плечи, на широкую грудь русые, с просе