Похищение в Коктебеле

С того самого необыкновенного дня прошло несколько месяцев. Я постепенно восстанавливаюсь, но по-прежнему вынужден прибегать к помощи коляски и передвигаться, опираясь на палочку.

Осень. Пустынны пляжи Коктебеля. Убраны зонтики и скамейки, только обшарпанные раздевалки синими пятнами украшают безжизненный пейзаж. И бронзовый Волошин смотрит не на море, а на собственный музей. Музей не работает, но несколько точек продолжают обслуживать редких туристов. Осеннее неласковое море шумит, пенится у берега, отражает редко выходящее из-за туч солнце. И тени Карадага.

Я не спускаюсь на пляж, посидев на скамейке, встаю и облокачиваюсь о парапет и смотрю вниз.

Старой раздевалки на месте нет, кабинка новая, а место, где она стояла засыпано крупной галькой и обнесено красной ленточкой. Лишь она напоминает о недавних событиях. Да, многие постараются забыть ужасное происшествие, страху народ натерпелся. Вновь пребывающие, наоборот, считали, что это только добавило популярности Коктебелю. А мнимые очевидцы, которых оказалось гораздо больше, чем тогда присутствовало на пляже, придумывали легенды, не имеющие ничего общего с действительностью.

***

В то прекрасное летнее утро мы с Максимом, моим внуком, отправились в Коктебель. Посёлок давно является центом притяжения всяческого народа. Благодаря Максимилиану Волошину, а ещё больше – его матери, Елены Оттобальдовны Глазер.

Воистину, островок счастья на Киммерийском побережье. На некоторых пляжах вода пока чистая, особенно утром, можно искупаться, днём сиё мероприятие только для бесшабашных и рисковых граждан. Приятно прогуляться по набережной, перекусить и забраться на гору Кучук-Енышар, где нашёл вечное упокоение знаменитый писатель и художник. Правда, делать это лучше в пасмурный день, как сегодня. Всего плюс десять и облачно, но пока мне такой подъём не под силу. Так что мне придётся ограничиться небольшой прогулкой и посидеть на скамейке напротив музея.

***

Итак, мы пришли с Максимом на пляж. «Умник, сбегай за мороженым и купи себе, что хочешь». Максим – на редкость сообразительный парнишка, сообразительный и интересующийся буквально всем. Знаю, что принесёт мороженое, минералку – мне газированную, а себе – без газа. Расположился на принесённой с собой подстилке. Надел тёмные очки, достал смартфон. Новости, как всегда, были условно положительными и повторяли известные тезисы. Ведь не могло быть иначе! Посмотрел на время и выключил. Максим вскоре вернулся с пакетом, кинул его рядом, и принялся за мороженое – тепло, за двадцать пять. «Молодец, – похвалил внука, – что будешь делать?» – «Съем трубочку, переоденусь и искупаюсь, пока воду совсем не замутили».

На пляже было немноголюдно, и все раздевалки свободны.

Я увидел, как он зашёл в синюю кабинку, присел на подстилку и стал смотреть на море. Оно спокойное и ласковое и серебрится в солнечных лучах. Стайками бегут прогулочные яхты. С горы взлетают парапланеристы и парят над бухтой.

Народ постепенно занимает свободные места, поодиночке или целыми семействами. И тут появляются разносчики всевозможной снеди – пахлавы, мидий, горячей кукурузы. Но пака аппетита нет.

Прошло пять минут, а Максима всё нет. Что-то он застрял. Нехотя встал, посмотрел в сторону кабинки. Но её на том самом месте нет! Что за чертовщина! Я сам видел, как он заходил! Мистика какая-то! Осмотрелся по сторонам – Максим как сквозь землю провалился! Что ж, подожду немного, может, ему что-то не понравилось, и Умник пошёл в другую кабинку.

Но ни через десять минут, ни через двадцать Максим не появился. Я начал беспокоиться, хотя не припомню, чтобы в Коктебеле случались какие-то серьёзные происшествия.

По набережной постоянно курсирует наряд в летней форме. Хотя днём – тишь да гладь, разве что вечные набухлоиды, сидя на газонах или прямо на асфальте, выпрашивают деньги на опохмелку. На картонках так и написано: «На бухло». Зато честно. Застряли в прошлом веке. Но они – безобидные.

Увидел полицейских, подошёл, рассказал о ситуации, показал фото Максима. Они разослали его коллегам и сообщили по рации, чтобы обратили внимание на мальчишку и пош