Привет от старых штиблет
Равиль Ихсанов
Школьная любовь. Это было давно. Это была недавно. Для кого-то это воспоминание, вызывающее улыбку на склоне лет. Для кого-то – воспоминание, заставляющее смахнуть слезу в уголках глаз.
Для Амета школьная любовь – это Анна, дочь месхетинского турка, представителя народа, репрессированного по велению Сталина, и бухарской еврейки, представительницы народа, чьи корни уходят в древний Вавилон.
Все вроде бы было за то, чтобы Амет и Анна создали семью и жили на гостеприимной земле, принявшей их предков.
Но вмешались события тектонического масштаба: Ферганские события 1989 года, развал СССР. Анна не дождалась Амета из Крыма и уехала с его лучшим другом Изей в Израиль. Амет осуществил в родном Крыму давнюю мечту: построил дом, и не один, родил сына, и не одного, посадил дерево, и не одно.
Получится ли у него повернуть ход событий вспять на излете 50 лет собственной жизни? Захочет ли Анна вернуться в прошлое?
Ответы на эти и другие вопросы в рассказе «Привет от старых штиблет».
Равиль Ихсанов
Привет от старых штиблет
– Привет! Привет от старых штиблет…
– Ну, здравствуй, сколько лет – сколько зим?
– А ты ничего! Знала за кого идти замуж: попала под тёплый душ…
– В смысле? Хорошо сохранилась?! Вообще-то трудно представить надежного мужчину в образе душа, пусть и теплого. Мужчина—стена?! Это другой колер! Понятно всем! Ну да, ты и раньше хотел быть оригинальным: это у тебя получалось. Кстати, ты построил дом из розового кирпича?!
– Да, построил. Прости, я не хотел тебя обидеть. Ты потрясающе хорошо выглядишь…
– Спасибо! Будем считать твои слова искренним комплиментом! Свободного времени в последнее время много, вот решила заняться собой…
– Как там, Изя? Вместе занимаетесь йогой?
– Изя занимается любимой йогой на том свете. У нас говорят: в Мире грядущем…
– Прости…Мои соболезнования: он ушел слишком рано!
– А как там Фариде?
– Нянчит очередного внука. Это у неё хорошо получается, от души…
Их разделяли тысячи километров. Через общих знакомых они знали друг о друге все или почти все, но впервые за последние тридцать лет они говорили по телефону…
Она сидела за столиком в ресторане с видом на Яффские ворота Старого города Иерусалима; в воздухе застыли полуденная летняя жара и запах свежевыпеченных еврейских крендельков с корицей.
Он расположился за столиком в единственном кафе на набережной Алупки. Проект возведения очередного дома из розового кирпича «под ключ» получил одобрение солидного заказчика. У него оставалось еще полчаса, чтобы вернуться домой засветло. Легкий морской бриз уносит ароматы черного кофе, персикового компота и свежевыпеченной бурмы (пирог из скрученного рулетом теста с начинкой из тыквы с орехами) чуть ли к самой верхушке горы Ай-Петри.
Их разделяют десятки лет жизни, прожитой врозь. Они выполнили наказы своих родителей и вернулись на землю своих предков: в Израиль и в Крым. Верность родителям разделила их в молодости. Сейчас они понимали это. А тогда, как казалось им, причиной их расставания было другое…
***
Амет пришел на учебу в новых штиблетах. Это были ничем не примечательные мужские ботинки на шнурках. Их специфическую принадлежность к инвентарю городского отдела социального обеспечения выдавал не примитивный стиль пошива, а заменитель кожи – кирза. Многослойная плотная прочная хлопчатобумажная ткань, пропитанная искусственным каучуком, шла на пошив солдатских сапог, рабочей обуви. А еще из неё шили обувь для детей из малообеспеченных семей. Амет, может, и не хотел принимать такую обувь, но его мать сама не справлялась с большой семьей. Отец Амета был занят новой семьей и мало помогал прежним четверым детям при наличии трех новых детей. Не очень-то поддерживали Амета его временные подработки: большую часть доходов приходилось откладывать для переезда с гостеприимной азиатской земли на этническую родину. Сырцовый кирпич каждая семья в его махалле (квартале) при необходимости старалась произвести сама. Глина замачивалась в большой яме, иногда вместе с мелко резаной соломой колосовых культур, хорошо перемешивалась при помощи ног, комки готовой глин